Ирина ГЕТМАНЦЕВА
г. Таганрог

ЗОЛА И ПАМЯТЬ

УСТАЛОЕ
Расправляюсь я с жухлой морковиной.
В жёлтом доме зелёный коровинский
Без начала дождит Сен-Дени.
Непрозрачной кожуркой оранжевой
Сладкой, грязной и как-то не праздничной
Жизнь свисает с ножа —
На, возьми.

ЯБЛОКИ НИКОЛЫ МОКРОГО
В тесных кожурках планеты —
Сласти богооставленных.
В чём измеряется небо
От колокольни до яблони?

Охти, Святитель Надречный,
Ветки — орбиты расчислишь ли.
Чем измеряется вечность? —
Листьями, синими листьями.

МАЙСКИЙ СНЕГ
Майский снег — от кого и кому...
Претворение света во тьму.
Адресатов с конвертов свела
Полуявь-полусинь-полумгла.

На чуть — зелень садовых заплат
Яко перстень и Яко печать.
Потому что в обрывах времён
Есть закон и железный закон.

А ещё непрощение есть...
Полувесть, полутёмная взвесь.
Отправитель, не прячущий взгляд,
Улыбнётся: чего и прощать.

*   *   *       

           
Саше

Мёртвые не мирятся с палачами
И ни с кем вообще.
Кто трава и глина,
Зола и память —
Тот всегда истец.

В колее раздавленный подорожник.
Смятый строй.
Кто подсуден,
Кто мордой в асфальт положен —
Тот пока живой.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ГУМИЛЁВА

«Но молчи: несравненное право — 
Самому выбирать свою смерть»
                                  Н. Гумилёв

Пусть идёт твоё несравненное право лесом —
Тем, сухим, которым ляхи стращать так любят.
Выбор мал, как палаческий короб, и так же тесен:
Голова на прилавке и голова на блюде.

За сто с лишним — скажи, не хилый такой довесок? —
Не придумать здесь иной благолепный способ.
А мой выбор один — хоть по шву безнадёжно тресни —
Чтобы лес этот ляшский процвёл, аки папский посох.

ПОГРАНИЧЬЕ
Пограничье неба — железный улей. 
Гул идёт хребтом облыселой тучи. 
Не скажу я пчёлам: «Хозяин умер», — 
Пусть за ним уносят свой мёд горючий — 
За змеиный камень, за чёрмны волны, 
За треклято ниево городище. 
Против бомб ладони — худы заслоны. 
Но за ними смерть никого не сыщет.

СТРЕКОЗА
Низко летит железная стрекоза.
Небо тесней и тесней от её «родни».
Долго ль винтом подшерсток у туч срезать,
Воздух пластать на пунктирные «Сохрани».

До Мариуполя — не на секунды счёт —
На обороты мельничных жерновов.
Вера одна — ладошки не разожмёт
Нежный ловец стрекоз и ловец ветров.

Детские пальцы надёжней любой брони —
Слабых укроют и не сомнут доспех.
Господи, Господи, в темень не оброни
Братьев моих кровавых: и тех, и тех.

*   *   *
летят два крокодила
один «Аллигатор», другой налево
(узнаёшь детскую глупость?)
а внизу две точки — я и тазик мокрого белья
а вверху — два зелёных подбрюшья
(по зигзагу на каждое)
продолжения не будет
победителей не будет
будет слитный,
как остромирово евангелие,
шёпот:
«всеживывсеживывсеживы»

*   *   *

«Кто бы мне сказал три месяца назад, 
что я буду смеяться в нескольких метрах 
от места, где трупы «азовцев» едят 
брошенные собаки... Я думала об этом 
своём вчерашнем смехе — и ненавидела себя»
                                         Анна Долгарева

Смейся, смейся над трупами тех — пожираемых псами
(Ибо власть эта — Пса), и себя не вини — не судима.
Серединною правда бывает ли? — точно не с нами.
Что бывает вообще — если в уголь и кровь — сердцевина?

Скоро всех нас научат смеяться — ещё и не так. И не жалко
Тех, кто был раньше нами, кто плакал над всеми и каждым.
Это правильно, но… Только пусть не тебя будет жамкать
В пёсьей пасти своей кровавая братская жажда.

МАРИЯ РИСУЕТ В ТРИ ЦВЕТА

«В поселке Иванково Киевской области 
сгорел историко-краеведческий музей. 
В пожаре утеряны картины известной 
украинской художницы, представительницы 
народного примитивизма Марии Примаченко.»
                               Из новостей от 2 марта

Об этом скажут: «Меньшая из утрат».
В Полесье львы гореть не умеют, а вот летать…
Туда, где на печке белёной сырых февральских небес
Мария рисует в три цвета «Алису в Стране Чудес».
Огонь и кровь… а третий: охра или лазурь?
Иди и смотри, брат Чеширский, и сырных зрачков не жмурь.
Да, впрочем, смотреть не стоит на ту, что кровный предав закон,
Оплачет горше всех братьев и всех котов — погибший цветной картон.
Мария рисует и кисть её не дрожит.
И волки лягут у ног, и все останутся жить.
И листья в лицо, а не…
Мария, дай им приют:
В небесном жнивье Украины полесские львы плывут.
И над Россией плывут.

МИЦКЕВИЧ

«Пусть ведут вас  литовские боги!»
                                     Мицкевич

Татьяне Курмазия

1. Пушкин и Мицкевич
На полях, исчерканных и лохматых,
Славно так Мицкевича рисовать.
Здесь чернила, а вовсе не кровь псобратов
Ксёндзу Кейстуту выпало проливать.

Здесь уютно, у Адама нос аршинный
(Друг-москаль отыгрался, как только мог).
И совсем неважно, куда тащил их
По своим бездорожьям литовский бог.

2.
У литовского бога ненормальные прихожане.
«Валленрода» в Сочельник читают
(Представьте — плачут!).
Выставляют молочные блюдца под снег,
Как бумага, рваный,
Не приметив ни разу, какой он сухой, горячий.

У литовского бога что надо верные —
Мандарином
В позабитых костёлах потчуют —
Что? — не вемо.
И любой язык им чужой, и любой — родимый.
И ясколка Мицкевича всё летит и летит за Неман.

©    Ирина Гетманцева